— Да, ваше величество!

Башня была очень высокой. Снизу начиналась цилиндрической формой, а к вершине плавно переходила в длинный остроконечный конус. Там имелось множество очень узких и высоких окон. Внутри было довольно светло и чисто, если не считать давно высохших черных скелетов древних магов, заключённых в цепи. На некоторых из них даже сохранились кусочки одежды. Если поднять голову то казалось, что здесь нет потолка, стены уходят куда-то далеко вверх и не кончаются.

Лютора приковали цепями к стене как на распятье. Король попросил стражу выйти и оставить его одного с колдуном.

— Вот она, чистая грантомрама, — с улыбкой говорил Стешлерн, гладя ладонью по каменной стене. — Вы, маги, создания живучие. Поэтому мой предок и построил эту башню, чтобы здесь вы могли медленно умирать, как простые смертные. Архитектура великолепна, не правда ли?

— Довольно оригинально, — ответил Лютор.

— Это работа «безликого».

— Кто такой безликий?

— Великий зодчий, работавший на моего предка Стефеньеля. Это по его чертежам построен мой замок. Башня возведена в то же время. Но я ей никогда не пользовался, всегда любил видеть быструю смерть, а сейчас вдруг вспомнил об этой замечательной башне.

— Должно же быть разнообразие смертных приговоров, верно? — Лютор криво улыбнулся.

— Верно, — Стешлерн покивал.

— Тебя воскресили?

— Да.

— Полагаю, ночью ты уже был в замке, но приказал всем притворяться до торжественной финальной части.

— Именно так. Ты не заметил, что твой антигрантомрамовый амулет не действует?

— Я понял это, когда стоял на помосте перед народом. Слабость была ещё с утра, но я не придал значения, думал, что просто устал после сражений.

— Ты недооценил меня, — укорил Стешлерн.

— Возможно, — согласился Лютор.

— Мне пора. Спасибо, что выиграл битву. Счастливо умереть!

Дверь закрылась. Лютор остался один.

Вечерние лучи солнца, пересекая светлыми путями верхнюю часть башни сквозь систему высоких узких окон, постепенно блекли, пока не исчезли совсем. Тихо пришла ночь вместе с безмолвной тишиной. Грантомрама поглотила магию вместе с физической силой.

— Лютор, так что насчет моего предложения? — неожиданно задал вопрос дьявол, осветив огнём помещение башни.

— Какого?

— Занять моё место.

— Мне не нужна преисподняя.

— На самом деле, как раз она тебе и нужна.

— Нет, ты хочешь отдать мне то, от чего мечтаешь сам избавиться.

— Признаюсь. Есть ещё одна преисподняя, она зародилась совсем недавно, там столько всего нужно сделать, она почти вдвое больше прежней. А с двумя преисподними так сложно одному управляться.

— Это твои проблемы дьявол. Я тут не причем.

— Тебе понравится.

— Нет.

— Хорошо. Давай я заберу идиота Стешлерна, а ты будешь триста лет жить на его месте, миром управлять? Сделаю тебя не чувствительным к грантомраме, начнешь дальше развивать свою магию. Потом как-нибудь умрёшь, или тебя убьют. Тогда ты попадешь ко мне, сполна насладившись земной властью, станешь править преисподней и поймешь, что этого ты хотел всю свою никчёмную жизнь! Если ты желаешь пройти такой путь, то я могу устроить всё это прямо сейчас!

— Убирайся прочь!

— Вот как? Тогда после смерти в ад ты попадешь как простой смертный, и то, что с тобой происходит сейчас, покажется тебе райским наслаждением.

— Убирайся!

— Твоя душа всё равно принадлежит мне.

Дьявол исчез. Прошли три долгих дня и три ночи. Чёрный обтягивающий костюм и красные волосы, побелели, что говорило об истощении. Достать иглонов Лютор не мог. Он пытался отдавать им приказы, но тщетно, ни одна игла не вылезала из его тела на свободу.

Шло утро четвертого дня. За дверью раздался голос.

— Господин Лютор! Господин Лютор! Вы живы?

— Грован, это ты? — спросил ослабевшим голосом Лютор.

— Господин Лютор, я узнал секрет грантомрамы! Всё оказалось очень просто! Порода «грантомрама» это проводник магии, который пропускает её только в одну сторону, в систему узлов. Обратной связи нет, поэтому вы и теряете силы. Но я могу приготовить снадобье, которое временно закроет вашу магическую оболочку от внешнего физического пространства, соединяющего вас с мировой магией. Завтра принесу его вам, король ничего не узнает. Когда вы выпьете, грантомрама перестанет забирать ваши силы. Я принесу с собой немного стального порошка.

— Это все прекрасно, но как ты откроешь дверь, у тебя же нет ключа?

— Не беспокойтесь, я прожгу дверь желудочной кислотой изабеллы. Доставать кислоту из её желудка, конечно, очень долго, но я уже собрал почти столько, сколько нужно, осталось немного. Продержитесь до завтра. Я приду рано утром.

— Грован ты уверен, что за тобой не было слежки?

— Уверен, господин Лютор. Когда я…

— Грован? Грован! Ты ещё здесь?

В эти мгновения алхимика душил его главный помощник, который шел за ним по пятам от самого замка.

— Он мертв! Не повезло тебе колдун. Никто теперь тебе не поможет!

— Кто ты, убийца?

— Пусть смерть приходит к тебе как можно дольше.

Лютор не просто ждал смерти, он жаждал её. Силы уходили, а ноющая боль во всем теле постепенно увеличивалась с каждым часом. Прошло ещё три нескончаемых дня. От боли хотелось кричать, но на это не хватало сил.

Маг висел прикованный цепями к стене, его конечности омертвели под давлением кандалов, веки едва открывались.

— Где же ты смерть, ты так мне нужна! — думал Лютор.

Внезапно боль исчезла. Глаза стали видеть лучше. В десяти метрах от мага возникла чёрная дверь. Она со скрипом открылась. Из неё вышла смерть в черном балахоне с косой на плече. Рост её составлял чуть больше двух метров. Коса была мощной: лезвие широкое и длинное, крепкая рукоять.

— Лютор Летарт, — объявила Смерть сильным плавным мужским голосом.

— Здравствуй Смерть! Я ждал тебя!

— Знаю, поэтому я и пришёл. Зови меня ангелом. — Произнося эти слова, Смерть щёлкнула костяными пальцами. Появилось готическое кресло, в которое она уселась, предварительно облокотив на стену.

— Ангелом? — переспросил Лютор.

— Да, я Ангел Смерти. Сама Смерть, не может везде успевать, поэтому она разделяется на Ангелов. Мы выполняем все обязанности. Каждый из нас частица от общей Смерти.

— Отлично. И куда же ты меня с собой заберёшь?

— А зачем мне тебя куда-то забирать? — ответил Ангел Смерти, когда у него в руках появилась сигара и бокал с вином.